Американская внешняя политика окончательно деградировала от глобального видения до бессистемной рефлексии. Это видно по всему миру — на Ближнем Востоке, в Европе, в Восточной Азии.
Несмотря на отдельные «-миролюбивые»- пассажи западных политиков, например высказывание канцлера Ангелы Меркель по поводу того, что Германия заинтересована в разумных отношениях с Россией, градус конфликта вокруг Украины ничуть не спадает. Боевые действия в Донбассе, пожалуй, никогда не шли столь активно — сказывается желание руководства АТО добиться победы к Дню независимости Украины (24 августа), а с другой стороны — заметно возросший после ликвидации «-южного котла»- боевой потенциал ополченцев и улучшившаяся координация их военных действий. Серьезное напряжение возникло и вокруг конвоя с гуманитарными грузами: Киев всеми силами стремится задержать его появление в Донбассе, пытаясь добиться этого через максимальное усложнение процедуры и вовлечение международных структур (к моменту сдачи этого номера в печать появились сообщения, что Красный Крест может досматривать прибывший к границе гуманитарный груз около недели). При этом США продолжают сохранять хорошую мину при плохой игре: представители Госдепартамента старательно игнорируют все неудобные факты, притом что руководство украинскими силовиками, фактически не скрываясь, осуществляют американские инструкторы и дипломаты. И все это происходит на фоне принятия Верховной радой целого пакета драконовских законов и заявлений премьера Арсения Яценюка о том, что Украина может перекрыть транзит российских энергоносителей в Европу.
Впрочем, давление, которому Россия подверглась со стороны Запада, невозможно объяснить исключительно событиями на Украине, смысл его выходит далеко за рамки этого кризиса. На Украине Россия однозначно показала, что не будет больше мириться с той политикой в отношении себя, которая была выработана Западом после окончания холодной войны, Запад же всячески пытается принудить ее к согласию на роль побежденной страны. Отсюда все эти многочисленные заявления политиков вроде британского премьера Дэвида Кэмерона о том, что Россия и Путин должны «-радикально изменить свое поведение»-. И это как раз то, о чем говорил министр иностранных дел Сергей Лавров, риторически разводя руками: «-Они говорят только об одном: Россия должна изменить свою политику, пока она ее не изменит, будут санкции. И что подразумевается под изменением политики, я не знаю»-.
Между тем смысл западной мантры о «-поведении»- России понятен. Многие западные политологи вполне откровенно признали, что российские действия в Крыму и на Украине застали Запад врасплох, поскольку вся его политика строилась исходя из тезиса о том, что Россия — «-угасающая держава»-, но вдруг оказалось, что это не так. Поэтому увещевания о необходимости «-изменить поведение»- означают ни много ни мало требование проводить политику «-угасания»-. Вот только все подобные уговоры напрасны, и Западу скоро придется это признать.
Не работает
К обострению отношений Россия и США шли давно. Достаточно вспомнить самые яркие события на этом пути, из последних — «-закон Магнитского»- — «-закон Димы Яковлева»-, Сноуден, Сирия. Однако это, так сказать, верхний срез. Реальная основа нарастания конфронтации была заложена в 2007 году, поворотной точкой стала мюнхенская речь Владимира Путина. Президент России ясно дал понять, что продвигаемая США и Западом в целом система безопасности, не учитывающая интересы России, не имеет долгосрочных перспектив.
Казалось бы, что может связывать ту давнюю речь и нынешний кризис на Украине? А связывает их необходимость формирования в Европе новой архитектуры безопасности. Кризис на Украине потому и возник, что оказавшуюся в «-серой зоне»- Украину Запад решил в одностороннем порядке перетянуть на свою сторону. И теперь разрешить этот кризис без выработки масштабного соглашения о новых правилах игры, без создания новой системы европейской безопасности невозможно.
В самом деле, для России принципиальным условием урегулирования конфликта являются гарантии внеблокового статуса Украины. Без этого у нее нет никакого интереса поддерживать территориальную целостность этой страны, а единственно возможной целью становится максимальное расширение территории будущей Новороссии. Внеблоковый же статус потребует как серьезных юридических гарантий со стороны США, НАТО и ЕС, так и не менее серьезных гарантий реальных, например федеративного или конфедеративного устройства Украины, которое стало бы инструментом удерживания от попыток перетянуть Украину на чью-то сторону.
Однако в силу целого ряда причин Запад не готов, по крайней мере пока, идти на масштабный компромисс с Россией. Если говорить про Европу, то здесь сказывается не только зависимость от США, на что указывает большинство аналитиков. Сложность в том, что Евросоюзу в силу структурных проблем сложно проводить равноправную политику. В отношении всех остальных стран (кроме США) в ЕС выработана целая система навязывания политики, критериев, регламентов и прочего. ЕС их вырабатывает, а затем за счет преобладающего экономического веса навязывает желающим с ним сотрудничать.
Однако в случае с Россией, которая экономически, может быть, и выглядит значительно более слабой, но политически, особенно военно-политически, гораздо более консолидирована и влиятельна, этот подход совершенно не годится. ЕС же с упорством, достойным лучшего применения, пытался использовать именно его — что в случае с так и не разработанным (и уже давно забытым) новым Соглашением о партнерстве и сотрудничестве, что с «-третьим энергопакетом»-, что с Восточным партнерством. Модель «-ЕС вырабатывает правила — Россия их выполняет»- и привела к кризису на Украине, где хитромудрые европейские политики рассчитывали, что через соглашение об евроассоциации они добьются того, что Россия будет оплачивать переформатирование украинской экономики под интересы ЕС.
Подобное упорство ЕС привело к печальным результатам, однако и резко изменить свою политику Европа не может: в ЕС и без того кризис управления (плоды форсированного расширения), кризис идентичности (реванш новых правых), кризис лидерства (Франция не способна ни политически, ни экономически подставить Германии плечо), кризис экономики (того и гляди снова начнется спад и новая волна долгового кризиса). Поэтому Брюсселю (и Берлину!) приходится все больше поглядывать на Вашингтон, на который хоть как-то можно опереться, или по крайней мере так кажется. А в условиях застарелой зависимости ЕС от США это не может не сказываться на отношениях с Россией. Как однажды метко заметил Владимир Путин, «-трудно говорить с людьми, которые даже дома говорят шепотом»-.
Конец системы
Американцы продолжают претендовать на глобальное лидерство, но субъективных и объективных возможностей для проведения такой политики у них недостаточно. 20% мировой экономики — это совсем не то же самое, что примерно 50%, которые были у них по итогам Второй мировой войны. Сегодня США лишь одни из. Это снижает возможности мягкого и взаимовыгодного вовлечения в свою орбиту других стран и управления ими — то, что в прежние времена было главным козырем США.
Впрочем, уже нет идей и навыков, которые позволяли бы США продолжать «-нести свет»- народам Земли. Все проекты американского вмешательства, призванные сделать мир лучше, не просто с треском провалились, они провалились катастрофически. Афганистан, Ирак, Ливия, Сирия (в этом списке мог бы оказаться и Египет, если бы тамошние военные вовремя не вмешались) — везде, где США пытались навязать свои представления о правильном устройстве жизни, это оборачивалось неисчислимыми страданиями и жертвами для «-облагодетельствованных»- народов.
Более того, степень пренебрежения, которую США демонстрируют по отношению к «-младшим братьям»-, такова, что нет даже точных данных, сколько погибло людей в этих конфликтах. Для войны в Ираке данные разнятся от 150 тыс. до 1 млн человек. В случае войны в Ливии оценки колеблются от нескольких тысяч до 40 тыс. погибших только от бомбардировок НАТО. Сколько погибло уже после того, как в Ливии установилась новая «-власть»-, никто толком не считал. В Сирии, согласно оценкам ООН, за время гражданской войны погибло 115 тыс. человек и 13 млн человек из 20 млн населения стали беженцами — в своей стране и за ее пределами.
Самое потрясающее, что за все это никто (ровным счетом никто!) ни в Европе, ни в США не понес никакого наказания. Страны, которые указывают всем подряд, где можно и где нельзя применять полицию, сами регулярно становятся причиной гибели сотен и сотен тысяч людей — но не видят в этом никакой проблемы. Именно из этой персональной безответственности и выросла самая бездарная, как пишут о ней сами американские политические комментаторы, администрация в истории США — администрация Барака Обамы. Пресловутая Джейн Псаки как раз оттуда родом — из войны в Югославии, из войны в Ираке. Безответственность порождает некомпетентность, которая вкупе с претензиями на американскую исключительность не может не вызывать одного грандиозного провала за другим.
О слабости и деградации американской дипломатии говорили давно, однако до недавнего времени США могли демпфировать последствия своих ошибок за счет специфики существующего применения международного права. Все страны обязаны были жить в его рамках, а Штаты имели эксклюзивное право нарушать эти рамки. Естественно, они злоупотребляли этой возможностью в своих интересах и совершали стратегические ошибки, однако возможности их соперников (Китай, Иран) использовать эти ошибки были ограничены. Крым же стал концом этой системы: Россия стала первой страной, у которой хватило мужества и возможностей поставить свои национальные интересы выше такой — ущербной по сути — системы международного права. Теперь за ней могут последовать и другие, что не просто создаст серьезные проблемы для американской внешней политики, а фактически угрожает полной утратой гегемонии со всеми вытекающими отсюда экономическими последствиями.
Регион нестабильности
Одним из самых проблемных регионов станет Ближний Восток, где США за период «-арабской весны»- совершили ряд серьезных стратегических ошибок. Не разобравшись в происходящем, американцы сочли, что начавшееся брожение в арабских странах поможет реализовать бушевский проект Большого Ближнего Востока руками самих арабов. Отчасти поэтому Вашингтон не только поддержал «-арабскую весну»-, но и пошел ради ее продвижения на серьезные стратегические жертвы.
В частности, США отказали в поддержке своему верному союзнику Хосни Мубараку и нанесли тем самым серьезный удар по не подвергавшейся до этого особому сомнению надежности американских политических гарантий диктаторам из стран «-третьего мира»-. Последующие же события в Египте подчеркнули отсутствие у США уже не только четкой стратегии поведения, но вообще понимания сути происходящих в регионе событий: американцы фактически плыли по течению, желая оказаться на «-правильной стороне истории»-.
После того как плодами стояния на Тахрире парней с айфонами воспользовались парни с бородами и выиграли сначала парламентские выборы, а затем президентские, администрация Обамы, оправившись от шока, решила просто модифицировать свое видение будущего Большого Ближнего Востока. Теперь вместо либеральной демократии режимы должны были опираться на «-зеленую»- демократию и умеренный политический ислам по турецкому образцу.
Предупреждения политологов о том, что турецкий вариант возможен лишь в странах со значительной прослойкой среднего класса, были проигнорированы. Соединенные Штаты начали налаживание отношений с режимом Мухаммеда Мурси и не обращали внимания на то, что неэффективная политика «-Братьев-мусульман»- приводит к радикализации 85-миллионного Египта. В итоге ситуацию бросились спасать египетские военные, которые организовали переворот, «-перезагрузили»- власть и вернули Египет к светской авторитарной форме правления, существовавшей в период Мубарака. Однако вместо того, чтобы поддержать переворот, Вашингтон, живущий мечтой о «-зеленом»- демократическом Ближнем Востоке, пошел на конфликт с возглавившим переворот генералом Ас-Сиси и тем самым лишь усилил влияние на Египет со стороны Саудовской Аравии. Это подготовило почву для углубления египетско-российских отношений, прежде всего в военной сфере.
А США в Сирии? Вашингтон во имя тактических интересов (попытки отрыва Сирии от Ирана) поддержал тех, с кем воевал все прошлое десятилетие: радикальных исламистов. Эта поддержка привела к тому, что самая влиятельная исламистская группировка — «-Исламское государство»- (тогда она называлась «-Исламское государство Ирака и Леванта»-) — пересекла границу и вторглась на иракскую территорию, сходу захватив весь северо-запад страны и создав угрозу Багдаду. Вместо того чтобы тут же помочь Ираку (своему союзнику, в восстановление которого были вложены десятки миллиардов долларов), администрация Обамы начала мелочный торг с иракскими властями о необходимости отставки Нури аль-Малики, и спасать иракское правительство были вынуждены Тегеран, перекинувший в Ирак подразделения КСИР, и Москва, в срочном порядке продавшая Багдаду штурмовики.
Бомбить же исламистов США начали после того, как те развернули вектор наступления и отправились брать столицу Иракского Курдистана Эрбиль — американцы не могли позволить исламистам захватить земли курдов, поскольку лелеют мечту создания независимого курдского государства, которое даст им возможность оказывать серьезное влияние на процессы, проходящие в Турции, Иране, Сирии и Ираке. И как бы теперь ни закончилась война в Ираке, поведение США по отношению к режиму в Багдаде уже не будет забыто: те немногие лидеры ближневосточных стран, которые считали, что ситуация со «-сливом»- Мубарака была скорее исключением, убедились в обратном. И возможно, они обратят свое внимание на те державы, которые своих союзников не бросают: Иран, Китай и Россию.
Не союзники, а подчиненные
Рефлексивная политика привела не только к проблемам на Ближнем Востоке, но и к осложнению отношений со стратегическими союзниками. Причем как в Европе, так и в Восточной Азии.
Так, крайне недальновидной выглядит американская политика на европейском направлении. Фактически речь идет не о союзнических отношениях, а о неприкрытом диктате со стороны Соединенных Штатов и об открытой американской игре на создание очагов нестабильности вдоль европейских границ. Любые попытки Евросоюза проводить самостоятельную внешнюю политику жестко и, самое главное, публично пресекаются Вашингтоном — вплоть до введения санкций. Так, США оштрафовали крупнейший французский банк BNP Paribas почти на 10 млрд долларов и лишили его на год права осуществлять клиринговые операции за то, что банк обслуживал трансакции с Кубы, из Судана и Ирака. Причем, по некоторым данным, США были готовы отменить наказание, если Франция откажется от поставок вертолетоносцев «-Мистраль»- в Россию.
США не стесняются открыто шантажировать союзников в совершенно неподходящих условиях — на фоне продолжающегося скандала вокруг американских шпионов в Европе. В результате в европейских странах растут антиамериканские настроения. И введение Россией ответных санкций лишь усилило их — европейские бизнесмены расплачиваются за желание США наказать Россию.
Канцлер Ангела Меркель неожиданно сменила гнев на милость, заявив, что Германия заинтересована в разумных отношениях с Россией. Возможно, сыграли свою роль российские контрсанкции, но не исключено и то, что это очередной дежурный дипломатический реверанс.
Вопросы вызывает и неэффективная политика в отношении России. Желая наказать Москву за Украину и на примере этого в какой-то степени доказать собственное величие, американцы фактически принесли в жертву национальные интересы США. Большая часть политологов предупреждает, что основным соперником США является не пытающаяся лишь вернуть свою исконную сферу влияния Россия, а претендующий на мировое господство Китай. По сути, сдержать Пекин американцы могут лишь на первом этапе китайской экспансии — создав систему коллективной безопасности в Восточной Азии вокруг Японии и не дав Китаю взять под контроль весь регион. Однако проблема в том, что ключевым элементом этой системы сдерживания при любых раскладах является участие России с ее ресурсами, протяженной границей с Китаем и влиянием на китайском «-заднем дворе»- — в Средней Азии. Американцы же делают все возможное для того, чтобы Москва не только не вошла в эту систему, но и сблизилась с Пекином. Последствия этого сближения могут быть крайне серьезными: китайская экономика получит источник снабжения ресурсами без всяких транзитных рисков, а политики, имея гарантии спокойствия на северных и западных границах, смогут сосредоточить все свои усилия на восточном направлении.
Неудивительно, что страны — союзники США в Восточной Азии невысоко оценивают перспективы американского плана сдерживания Китая, а потому ищут альтернативные варианты, некоторые из которых представляют угрозу для позиций США. Среди них, в частности, Япония, разочаровавшаяся в эффективности своего союзника и больше не верящая в надежность американских гарантий. (Если уж, считают в Токио, Вашингтон сдал верного Мубарака, то почему бы ему не сдать Японию ради того, чтобы не идти на конфликт с крупнейшим американским кредитором — Китаем.) В связи с этим японский премьер Синдзо Абэ фактически провозгласил новую японскую внешнеполитическую доктрину (получившую название «-Доктрина Абэ»-), в которую входит активизация японской дипломатии, военно-техническое сотрудничество с антикитайскими странами региона, укрепление собственных вооруженных сил и пересмотр отдельных положений пацифистской конституции. Аналитики опасаются, что реализация «-Доктрины Абэ»- повлечет за собой ответ Китая, начало гонки вооружений, в том числе ядерных, в регионе и, как следствие, поставит Восточную Азию на грань войны.
Теоретически у Вашингтона еще есть возможность провести работу над ошибками и вернуть себе контроль над ситуацией. Однако для этого США как минимум нужно преодолеть упрощенческий взгляд на мир. «-Нам нужно задать себе тяжелые вопросы: чего мы хотим добиться, как мы хотим этого добиться и каковы будут последствия наших действий? В нынешнем переменчивом мире нет места ни легким решениям, ни моральной чистоте (термин американских консерваторов, идеализировавших политику США и рассматривающих мир в черно-белых тонах. — ред.). Для защиты и продвижения наших интересов нам нужно торговаться, и иногда этот торг может выглядеть аморальным. Однако он является неотъемлемой частью искусства управления государством»- — так описал проблемы внешней политики США в журнале National Interest американский политолог Томас Грэм.
Федерализация через переговоры
Но вернемся на Украину. Наиболее приемлемым сценарием для России является перевод ситуации в переговорное русло с дальнейшей федерализацией Украины и предоставлением русскоязычным регионам части контроля над процессом принятия решений в стране. Это позволит решить целый ряд российских задач и фактически нивелировать негативное влияние Майдана на российские политические, экономические и военные интересы, обеспечит как минимум нейтральный статус Украины в отношении России. Более того, в случае повторения Майдана и окончательного распада украинского государства проведенная федерализация поможет сделать этот распад цивилизованным.
Именно поэтому Россия занимает сейчас достаточно умеренную позицию (что многие отметили, например, по итогам выступления Путина в Крыму перед депутатским корпусом), пытается убедить Брюссель усадить Киев за стол переговоров. Конечно, последнее сделать будет непросто — информационный фон на Западе контролируют США, которые позиционируют ДНР и ЛНР как недоговороспособных террористов. Возможно, для прорыва этой информационной завесы Россия сделает упор на гуманитарную катастрофу, предотвратить которую можно только путем переговоров.
С упорством, достойным лучшего применения, президент Украины Петр Порошенко стремится форсировать победу над ополчением Донбасса. Однако последние сводки из районов боевых действий свидетельствуют о том, что шансов на это немного.
Помочь России в прорыве блокады может, как ни странно, сам Киев. Как известно, украинские власти намерены блицкригом взять Донецк и Луганск до начала предвыборной кампании в Раду, для чего города подвергаются нещадным бомбардировкам. И если сейчас блицкриг не удастся и украинская армия будет втянута в позиционные бои, правду о разрушениях Донецка и Луганска трудно будет скрывать. А если украинские власти не смогут разобраться с самопровозглашенными республиками к зиме, то даже Киев будет вынужден признать, что АТО надо сворачивать и искать иной выход из ситуации.
Перевод конфликта в переговорное русло также может стать поводом, который нужен ЕС и России для выхода из санкционного тупика. Несмотря на четкую антироссийскую позицию Еврокомиссии и ряда европейских политиков, все больше сил в ЕС понимает бесперспективность и даже вредность дальнейшего раскручивания санкционной спирали (отчасти это понимание связано с тем экономическим ущербом, который понесли европейские страны после введения Россией продовольственных санкций). В долгосрочном же плане федерализация Украины и ее нейтральный статус ликвидируют самый серьезных источник конфликтов в российско-европейских отношениях и позволят нам вернуться к взаимовыгодному экономическому сотрудничеству без политических подтекстов.
Что касается отношений с США, то даже при реализации российского сценария о нормализации пока говорить не приходится. В Америке начинается кампания перед промежуточными выборами в Конгресс, и возобновление российско-американского диалога будет рассматриваться частью электората как сдача Демократической партией интересов страны. Поэтому не исключено, что нормализация российско-американских отношений будет отложена до избрания нового состава Конгресса, а то и до нового президента.
Между тем далеко не факт, что события на Украине будут развиваться по российскому сценарию. Существует вероятность (хоть и небольшая), что украинские войска смогут реализовать блицкриг и взять Донецк, и это придаст им легитимности, а также гарантирует дальнейшие транши со стороны ЕС. В этом случае Россия получит перевод украинского кризиса на свою территорию: Украина и Запад начнут давить на Крым и продолжат линию на изоляцию Москвы. В России прекрасно понимают последствия этого, и именно поэтому все разговоры о том, что «-Путин сливает Донбасс»-, — явное преувеличение.
