Гиперреалистичные скульптуры Рона Мьюека

11.10.2013, 00:07,
Творчество

Просмотров: 0

Вы уже наверное видели работы этого знаменитого уже и в интернете скульптора и художника. А я вот себе оставлю в коллекцию гиперреалистов и его работы, а вы может быть вспомните или посмотрите подробнее.

Австралийский и британский скульптор Рон Мью́ек создает невероятные гипернатуралистичные скульптуры с 1996 года. Пожалуй, единственное отличие героев Рона Мьюека от полной реальности — это их размеры. Работы мастера всегда намного меньше или, наоборот, гораздо больше настоящих людей.

Вот что пишет Анастасия Корбино:

В эти теплые парижские деньки на бульваре Распай окна воздушной конструкции из стекла и металла «Фонд Картье», утопающей в зелени и зеркалах, не только отражают проплывающие мимо облака и городской пейзаж, но и позволяют увидеть странную картину. Престарелая пара (Couple Under an umbrella, 2013), удобно расположившаяся под пляжным зонтиком, открывает пространство экспозиции австралийского скульптора Рона Мьюека (Ron Mueck, р. 1958). Мужчина лежит на спине, разместив голову на коленях женщины и обхватив ее за предплечье. Он – в прозаических плавках, она – в закрытом синем купальнике. В ее опущенной к его лицу голове сквозит интенсивная нежность. Казалось бы, что может быть банальнее этой уже немолодой пары, подставляющей свои тела лучам солнца на каком-нибудь пляже, людей, немного уставшихе друг от друга за долгие годы совместной жизни, но сохранивших эту нежность, просвечивающую во взгляде и прикосновении? Сцена вырвана из контекста и создает смутное волнение из-за контраста с обстановкой. Пара расположилась не на пляже, а на холодном полу музея, вовсе не предназначенном для оголения.

Тревога появляется от странного противоречия: фигуры неправдоподобно огромны, но до каждой морщинки и волосинки правдоподобно человечны. Неприятный привкус усиливается : кто-то блефует?

Сын изготовителя деревянных игрушек и мастерицы тряпичных кукол, бывший кукольный мастер для телевидения и фильмов, британский скульптор австралийского происхождения Рон Мьюек, как видно, начал играть в куклы уже давно. С 16 апреля по 29 сентября 2013 парижский «Фонд Современного Искусства Картье» принимает у себя его волнующие поразительные работы. Долгожданное возвращение в Европу после успеха выставки 2005 года – событие в мире искусства и очень редкая возможность увидеть его секретный труд. Выставляющийся по всему миру в музеях Японии, Австралии, Новой Зеландии и Мексики, Мьюек не дает интервью. О его творчестве можно услышать от соратников и искусствоведов, но никогда —- из уст самого создателя. В Париж Мьюек привез самую полную и актуальную выставку своих работ: 9 последних скульптур, 3 из которых являются мировой премьерой.

Ранние произведения Рона Мьюека были созданы из стекловолокна, но в последнее время он начал работать с силиконом, который более пластичен и позволяет легче формировать части тела и добавлять волосы.

Интимный процесс рождения скульптур отображен в новом фильме Готье Деблонда (Gautier Deblonde), выпущенного по случаю (ссылка «Still Life: Ron Mueck at work »). Пленка запечатлила одновременно мощное и хрупкое искусство, чувствительное и многозначное. По словам режиссера, время – соратник Мьюека. За навязчиво повторяющимися жестами скульптора угадываются одержимость, перфекционизм и дисциплина, а также экстремальная клеточная чувствительность к формам и материалам. Документальный фильм переносит нас за кулисы кукольника в ателье на севере Лондона, во время подготовки артиста к выставке. Безмолвный, как и его скульптуры, Мьюек говорит пальцами скульптора, ему не нужны слова. Карандашные наброски, маленькие скульптурные макеты из воска или глины, формовка морщин, текстуры, слои лака, каучука, пластика, силиконовая кожа, покраска радужной оболочки, волосы, аксессуары – недели и месяцы монашеского повиновения своему созданию перед рождением персонажа.

У Мьюека много плоти: точность жестов и нюансы кожи, ее угадываемая эластичность…- Вены, морщины, волоски, покраснения – проработка до безумного ощущения подлинности, даже большей, чем сама реальность. Персонажи, погруженные в свои мысли, кажутся одушевленными. Когнитивный диссонанс однако усиливается от неправдоподобных размеров скульптур, отдаляющих их от академического натурализма, гиперреализма и поп-арта. По словам режиссера фильма, размер скульптур выбирается Мьюеком интуитивно, регулируется внутренним чувством и вопросом необходимой дистанции. Так, скульптура «Мертвый отец» (Dead Dad, 1997), сделавшая Мьюека известным, на две трети меньше реального размера. Будучи в Лондоне, Мьюек не был на похоронах своего отца, скончавшегося в Австралии. Скульптор не делает фигуры в натуральную величину. Его отец – это Отец как архетип, а не портрет и точная копия.

Играя с масштабами, Мьюек расширяет границы правдоподобности и похожести. Фигуры, выполненные в увиличенном масштабе, создают эффект зума. Так, известно, что одну из скульптур Мьюека —- огромного новорожденного (A Girl, 2006) —- пришлось вытаскивать из окна ателье с помощью лебедки. Близость возведена до предела, зритель точно замечает себя за разглядыванием через замочную скважину или стекло лупы. Интимность выставлена напоказ. То, что обычно скрыто, у Мьюека обнажено и расстилается перед глазами в своей безразличной, хоть и иногда прикрытой наготе. Но это не только физическая обнаженность, но и психологическая, проникновение во внутренний мир персонажей. Кажется, что все их существование —- как на ладони. Впечатление усиливается от ощущения собственной наготы перед этими гигантами и перед самим собой.

Несмотря на неприкрытость, от скульптур исходит некая духовность и даже гуманность. Под покровом обычных в своей ординарности и банальности сюжетов, вызывающих у зрителя сострадание и эффект узнавания, —- сама эссенция жизни и смерти, любви и ненависти, страха, концентрированная и увеличенная во много раз. Невольно проецируя на себя, зритель испытывает непреодолимую эмпатию к персонажам. Проходя все этапы, через младенчество, юность, зрелость и старость, плоть у Мьюека молчалива, но это молчание многозначно. Артистический реализм перемещается в сферу психологии, философии и даже религии. Фигуры, даже вырванные из контекста, —- прежде всего, личные вселенные, они дискурсивны. Без заданного сценария, принадлежащие сами себе, они вносят элемент повествования. Одежда, простыни, аксессуары, жесты питают воображение зрителя. Цель Мьюека – не удачный портрет, а взаимодействие тела и пространства. Зритель испытывает все нарастающее беспокойство, по мере продвижения, и странное состояние головокружения. Тело занимает пространство, одновременно тяжеловесно и эфемерно. Чем грузнее оно, тем отчетливее и горче привкус будущего отсутствия, потери, пустого места, когда-то заполненного существованием.

Мьюека вдохновляют картинки в прессе, комиксы, уличные фотографии, портреты, почтовые открытки, история искусств или старинные сказания и легенды. Так, воспоминания о первобытных историях о ведьмах и колдунах посещают нас перед выгнутым силуэтом «Женщины с палками» (Woman with Sticks, 2009). Выгнутая под ношей спина, ноги, прочно вросшие в опору, нежность розоватой кожи, соприкасающейся с текстурой грубого сухого дерева, царапины на коже от этого контакта, бесноватый взгляд…- Беспокоящая правдоподобность скульптуры в уменьшенном формате погружает в мир одновременно возможный и аллегоричный. Как и «Женщина с палками», «Мужчина в лодке» (Man in Boat, 2002) также отсылает нас к пограничной реальности. Мужчина сидит в длинной барке. Сцена вполне реалистична, но она также не принадлежит этому миру. Сновидения, мечтания, сказки, ночные посетители скульптора? Маска II (Mask II, 2002) —- большое спящее лицо, очень похожее на автопортрет —- олицетворение такой пористости сознания, свободно пропускающего сон в реальность.

Напряжение между реальным миром и фантасмагорическим также присутствует в «Дрейфе» (Drift, 2009). Скульптура представлена на подсвеченной голубой стене, высоко подвешенная, точно уплывающая от нас. Уменьшенный масштаб и спрятанный за солнечными очками взгляд создают эффект дистанции. Критик Роберт Сторр (Robert Storr) видит в персонаже «Дрейфа» Нео из «Матрицы», клонированного до бесконечности. И Иисуса. Напоминает ли вертикальное положение фигуры и раскрытые руки распятие? Одновременно движение и необратимая прикованность. Что это, пантомима распятия, Вознесения Господня, сцена из культового фильма или резиденция на море?

Мьюек несомненно обновляет и трансформирует фигуративную современную скульптуру. Его дар иллюзиониста заключается в обескураживающей способности подходить невероятно близко к воспроизведению реальности, но, между тем, так далеко от нее оставаться. Невероятная реалистичность, игра с масштабами, чрезвычайная важность взглядов и жестов отбрасывают нас в мир, где личные воспоминания переплетаются с универсальной памятью, старина с современностью, реальность с зазеркальем. А зритель теряется в догадках о природе творчества Мьюека —- что в ней от дьявола, а что от бога?..