Реальной угрозы от таких инсинуаций пока что не заметно. Рейтинг Путина под 90% обеспечен бескрайними российскими просторами с множеством отдалённых районов и медвежьих углов. На этих безграничных пространствах живут обычные люди. Они не участвуют в политических диспутах ни в реальности, ни в социальных сетях. Им, честно говоря, не до этого. Они просто трудятся, растят детей, а о президенте и власти судят в основном по параметрам, которые затрагивают лично их.
Однако, несмотря на столь низкую политактивность, в 90-е многие из них хорошо научились отличать кислое от пресного. Далеко не каждый, уволенный по сокращению в условиях санкций и рухнувшей нефти, обвинит в своих бедах Медведева и Грефа и побежит голосовать за Евгения Фёдорова. Народ стал немного оглядываться по сторонам и понимать, что если рубль упал в два раза, а при этом цены не взвились до небес, нищие не стоят вереницей вдоль улиц и материнский капитал никто не отменил, значит, власть всё-таки знает, что делает.
На самом деле против Путина (в реальности, а не на словах) выступает небольшая, но очень активная часть граждан. К ней главным образом относятся те, кого Владимир Владимирович лишил дармовой кормушки в виде западных грантов и сладкой жизни за бугром. Они не составляют значимого процента электората, но в их руках оказалось множество рычагов влияния на общественное мнение. В основном они относятся к интеллигентской прослойке, сосредоточенной в столице и крупных городах, как это обычно и бывает. Правда, далеко не во все исторические периоды оппозиционная часть интеллигенции занималась созданием и внедрением в умы разрушительных идей и организацией майданов, опираясь при этом на известный тезис «заграница нам поможет».
Если немного отрешиться от туманных лозунгов, использующихся для консолидации наиболее маргинальной части общества, то осязаемый остаток антиправительственной идеологии сведётся к паразитированию на экономических проблемах. При этом относительно новым приёмом информационной войны является построение вбросов и фейков по принципу ленты Мёбиуса. Первоначальный бесспорный факт переворачивается вверх ногами, становится трендом, прогоняется через кольцо СМИ и в результате приходит к предусмотренному в самом начале итогу. В переводе это значит, что для достижения целей пятая колонна провозглашает прямо противоположное тому, чего на самом деле хочет.
Так, снижение российских экономических показателей однозначно объясняется неправильными действиями правительства. При этом скромно умалчивается, что санкции, ограничившие инвестиции в Россию, вообще-то введены Западом, а падение цен на нефть вызвано целым рядом внешних причин. Честно говоря, даже странно, что Эльвиру Набиуллину до сих пор не присоединили к «нефтяному заговору»…
Предлагаемые оппонентами экономические реформы довольно уязвимы как раз с точки зрения мировоззренческой подоплёки. Их платформа заявлена в качестве открытой конфронтации политике правительственного экономического блока, к которому недавно присоединился Алексей Кудрин и возглавляемый им Центр стратегических разработок.
Основной идеей стратегии Столыпинского клуба, в президиум которого входят Сергей Глазьев и ряд представителей бизнеса и политической элиты, является обеспечение экономики дешёвыми деньгами, в частности, за счёт бюджета и денежной эмиссии. В свою очередь, концепция, предлагаемая Кудриным, делает упор на макроэкономическую стабильность и низкую инфляцию, а также на небольшой дефицит бюджета. Инвестиции, как считает ЦСР, должны быть частными.
Одно из основных глазьевских предложений заключается в решении проблем за счёт эмиссии, то есть включения печатного станка. Сергей Юрьевич апеллирует к опыту развитых экономик, где деньги эмитируются под долговые обязательства государства в целях финансирования дефицита бюджета.
Как ни странно, это как раз та деятельность, которой уже много лет занимаются США. Включение печатного станка для покрытия бюджетного дефицита – одна из ключевых причин, заставивших Америку нарастить 20-триллионный долг и создавших мировой экономике столько бед.
Довод о том, что это средство подходит государствам со слабо развитым финансовым рынком, к которым Сергей Юрьевич, очевидно, относит Россию, также вряд ли состоятелен. Он утверждает, что в демонетизированной российской экономике инфляция с ростом денежной массы будет не увеличиваться, а снижаться.
Однако, во-первых, этот довольно запутанный тезис почему-то в реальности не работает. Во-вторых, ничем не обеспеченные деньги – это всегда огромный риск. Ибо на самом деле для того, чтобы свежевыращенные купюры нашли применение в физическом пространстве и «закрутились» в нём, работая на увеличение производства, должно пройти немало времени.
Раздать эти деньги производителям «под ключ» можно, естественно, только в виде кредитов, которые, даже со сниженной «по Глазьеву» процентной ставкой, не все согласятся взять. И даже после получения предприятием напечатанных капиталов производственный цикл никуда не денется. На расширение завода требуется время. На разработку новых технологий – ещё больше времени. А ведь дополнительную продукцию надо куда-то сбывать. Тем более в условиях санкций, когда приходится прежде всего рассчитывать только на отечественных покупателей. А весь этот длительный период дополнительная денежная масса, к сожалению, будет работать именно на инфляцию и увеличение цен. Сколько продлится этот период и сможет ли будущая туманная прибыль компенсировать возникший перекос – вообще предсказать трудно.
Возможно, передовые страны для структурной перестройки экономики могут быстро нарастить эмиссию, предоставляя долгосрочные кредиты под символический процент. Но в России, едва восстановившейся после перестроечных танцев, экономика ещё далеко не так устойчива для подобной эквилибристики.
«Умеренная» инфляция – вообще-то довольно утопический феномен. Проблема в том и заключается, что при включении «печатного станка» инфляцию, вполне возможно, не удастся удержать в приемлемых границах. Никаких гарантий на этот счёт никто не даст. Если ЦБ планирует в 2017-м году выйти на 4%-ю инфляцию, то Глазьев считает оптимальным для России уровень, существенно превышающий этот ориентир. Высокую инфляцию придётся обеспечивать регулярно выпускаемой денежной массой. Это слишком напоминает порочный круг, приведший Россию к дефолту в 1998-м, из которого мы едва смогли вырваться.
Кроме того, мечта о «скачке из отсталости в лидеры», сопровождающемся опережающим ростом кредитной эмиссии для финансирования инвестиций, не учитывает внешнеполитические риски.
В условиях крайне нестабильной мировой ситуации, переход России к политике эмиссий может быть попросту использован «коллегами» для того, чтобы в очередной раз «дёрнуть» российскую экономику за хвост. Кто поручится, что ,едва мы напечатаем деньги, «друзья» тут же не договорятся по-тихому с коварным Востоком и не опустят нефть до 20$, заодно закрыв нам ещё несколько секторов для инвестиций? И что мы тогда будем делать с кучей свежей хрустящей бумаги?
Вопреки утверждениям Глазьева, Кудрин как раз предлагает проект, не доверяющий мировой экономике ни на йоту и рассчитывающий только на собственные силы. В центре его – постепенное и осторожное макроэкономическое развитие России с учётом большинства возможных рисков. В общем, эти предложения находятся в рамках политики, проводимой Центральным банком. Основная задача здесь видится: а) в мягком структурном переустройстве экономики и расширении производства за счёт привлечения инвестиций и импортозамещения, б) в удержании инфляции на достаточно низком уровне, для защиты социального сектора.
Именно таким пошаговым расчётом обусловлено отсутствие всяческих «прорывов» и «скачков», которые в современных экономических реалиях вряд ли возможны – не захотим же мы ввести в дополнение к «экономическому чуду» публичные казни по типу китайских…
Не надо быть прогнозистом, чтобы предсказать, что Путин будет продолжать придерживаться экономической стратегии, где каждый этап рассчитан с максимальной точностью, а риски сведены к минимуму. В сложившихся обстоятельствах вряд ли стоит полагаться на индивидуальные представления, пусть даже они кажутся автору вполне обоснованными.
Парадокс заключается в том, что, упрекая Кудрина в приверженности принципам МВФ, Сергей Юрьевич сам упирает на презираемый им «вашингтонский консенсус». Указывая на необходимость независимости ЦБ от Международного валютного фонда, Глазьев на самом деле предлагает инструменты, которыми широко пользуется Федеральная резервная система, манипулирующая тем же МВФ. Эмиссия, с помощью которой увеличиваются размеры кредитов, цепляющихся один за другим, – именно те действия, которые привели к кризису мировую экономику!
Не хотелось бы причислять такого профессионала, как Сергей Глазьев, к пятой колонне. Однако подобное противоречие характерно для всех идейных направлений нынешней российской оппозиции, вернее, той её части, которая занимается нападками на правительство. Обвиняя Медведева в «либерализме» и ратуя за «возвращение СССР», Изборский клуб забыл, что сам состоит из бывших белоленточных либералов и диссидентов, в своё время приложивших руку к разрушению Советского Союза. Просто сейчас, в соответствии с веяниями времени, они срочно перекрасились в радикальных патриотов. Надо напомнить и о том, что пламенные изборские борцы с прогнившим Западом тесно связаны с частью правоконсервативного крыла ЕР, известного своими регулярными контактами с немецкими фондами, вместе с Соросом организовавшими киевский майдан (http://yulia-brazh.livejournal.com/1698.html).
Поэтому вряд ли стоит принимать всерьёз их гневные призывы к отставке Грефа, Силуанова, правительства вообще и Дмитрия Медведева в частности. Особенно если они направлены с сайта change.org, являющегося американской компанией, деятельность которой регулируется законодательством штата Калифорния и Соединённых Штатов Америки (http://www.yaplakal.com/forum3/topic1432053.html). На таком фоне Минкомсвязи очень кстати разработало закон о полном контроле над рунетом. Иностранцам там будет отдано не более 20%, как в случае с законом о СМИ. А администратором национальной доменной зоны верхнего уровня (т. е. доменов, оканчивающихся на .ru и .рф) согласно проекту может быть только российское юридическое лицо, учреждённое федеральным органом исполнительной власти в области связи, т. е. самим же Минкомсвязи.
Иногда возникает ощущение, что Путин доверяет правительству Медведева именно потому, что этому правительству не доверяет оппозиция. Ибо если ваш оппонент спонсируется из Германии и размещает петиции на американских сайтах, то какое отношение он может иметь к российским делам?
Как известно, за очень сложными явлениями обычно скрываются очень простые причины.
Если очистить оппозиционную идеологию от громкой словесной шелухи, то вся её так называемая «критика» сведётся к подсознательной досаде по поводу того, что Россия – не Америка и не собирается ею становиться.
Но здесь им уже никто не сможет помочь.
http://yulia-brazh.livejournal.com/2390.html
